С возрастом приходит и ответственность. Нет, конечно, Эдвард определённо усвоил этот урок, еще совсем мальчишкой стараясь оберегать младшего брата от опасных воздействий, но, как видите, строить из себя хорошего брата у него выходило из рук вон плохо. Но теперь-то уж Государственный Алхимик наконец может доказать всему живому на земле, что он наконец повзрослел.

– Ты готов? – мягко улыбаясь Альфонсу, Элрик старший едва потрепал его пшеничного оттенка короткие волосы и, опуская руку на плечо, тихо вздохнул и выпрямился в осанке.

Вести о вызове дошли до Эдварда, когда он как обычно проводил время с младшим братом, будто бы стараясь тем самым наверстать упущенное время, дать ему новые воспоминания. Это было первое задание Ала в качестве Государственного Алхимика, и его брат был безумно горд за свою половинку, за то, что тот не терял времени зря. За его усилия и удивительную целеустремленность. И, наблюдая за тем, как Альфонс, словно совсем юный бутон, расцветал на его глазах, блондин искренне восхищался, пусть и не показывал свои истинные эмоции, пряча их за маской относительного спокойствия.

«Все же закон равноценного обмена способен носить и созидательный благосклонный к оппоненту характер».

Однако, казалось, что сам Эд волновался куда больше Альфонса: он то и дело вытирал потевшую ладонь о привычный плащ, судорожно постукивал зубами, будто бы не мог высохнуть после ледяного душа, и выглядел при всей свой статности куда более взъерошенным, чем обычно.

– Не беспокойся ни о чем. На этом задании я буду рядом и в любом случае постараюсь сделать все возможное для твоей защиты, – настойчиво заявляет алхимик, в первую очередь успокаивая именно себя. Он шел впереди, иногда поворачиваясь к Альфонсу, будто бы предостерегая себя и его от незапланированного побега. Ну, мало ли? Ему просто хотелось, чтобы все прошло в лучшем виде, чтобы это задание брат запомнил как... нет, чтобы воспоминания о нем были одними из самых ярких и чистых. Чтобы Альфонс, в конце-концов, получил долю приятных эмоций.

Кабинет Мустанга был в нескольких шагах от нынешнего местоположения братьев, так что, стоило им настигнуть необходимую дверь, как «взрослому» алхимику приходится остановиться и повернуться к своей кровинки.

– Что ж, пути назад нет, так что с этого момента можешь официально отчитывать минуты до успешного завершения, – по-доброму усмехается юноша и, поворачиваясь к двери, короткой дробью стучит и, получая (или нет, это роли не играет) разрешения войти, нажимает на дверную ручку и предстает в проходе.
– Вызывали, полковник? – едва поднимая один уголок рта, криво улыбается и, пропуская брата вперед, проходит в кабинет. Разумеется, дверь он закрывает, вставая к ней спиной.

Утро не задалось с самого вечера. Тонна бумаг не уменьшалась весь предыдущий день, в связи с чем пришлось часть работы забрать на дом. Само собой, что над отчётами, опросами и пояснениями мужчина засиделся до глубокой ночи, из-за чего с начала рабочего дня и до сего момента кружка с кофе успела опорожниться раз семь. Но, несмотря на сонливость, Мустанг был целиком и полностью сосредоточен на задаче.
Позавчера ему пришло письмо из Рейнгольда - небольшой деревушки к северу от Аместриса. Текст явно был написан взволнованным человеком. Подписи не было. Это было очень странно, а потому полковник обзвонил всю округу деревушки в попытках узнать, что у них там происходит. В самом Рейнгольде телефонная связь отсутствовала. Это вообще было то ещё захолустье, и раньше Рой голову на отсечение бы дал, что уж где-где, а в подобном месте в ближайшее столетие вообще ничего не произойдёт. Это было местечко из тех, где жизнь коренного населения повторялась изо дня в день, корректируясь по сезону. Но уж слишком паническим был текст письма.
Вчера мужчина читал как раз те самые ответы на свои запросы. По всему выходило, что деревенька переживает не самые лучшие времена, но в последние недели там стало совсем худо. С одинаковой периодичностью начали пропадать люди. Списка полковник так и не получил, а потому даже примерно не мог узнать, с какой целью аборигены могли кому-то понадобиться. В том, что дело очень даже серьёзно, его убедил ответ на запрос от Гарри - парнишки, занимающего теперь место Хьюза - о том, что армия к этому непричастна и, более того, до получения этого письма даже их отдел был не в курсе происходящего. Чуть позже обеда Огненный направил уведомление Элрикам. С одной стороны, следовало прояснить ситуацию изнутри, а с другой - Альфонс после вступления в ряды военнослужащих ещё не получал ни одного задания. Было бы неплохо поместить его сразу в боевые условия, это помогло бы ему снять излишнюю робость. Но и оставить на его защите только старшего брата было бы не очень разумно, ведь теперь, когда Ал вернул живое тело, большая часть забот Эдварда будет сводиться к тому, чтобы присматривать за целостью и сохранностью брата. Надо было послать с ними кого-то ещё. Рациональная часть твердила о том, что посланным может быть любой из подчинённых. Душа же требовала приключений. И в этот раз она явно перевесила.
Когда в дверь постучали, полковник оторвался от бумаг и стал аккуратно собирать в стопочку необходимые для прочтения Элриками. Эдвард ожидаемо ворвался без разрешения, а за ним осторожно просочился Альфонс.
— Вызывали, полковник? - Звонко спросил старший.
Младший же явно растерялся, но Мустанг и не думал ему помогать. Еле сдерживая улыбку он наблюдал за метаниями парня, пока тот не отсалютовал левой рукой и не поздоровался.
Краешек губ Роя дрогнул, но он тут же вернул на лицо прежнее серьёзное выражение. Жестом мужчина предложил мальчишкам сесть напротив себя, и начал рассказ:
- На днях пришло сообщение из Рейнгольда. В деревне пропадают люди. Никаких причин этого армия не знает, но подозревает, что это похищения. Необходимо отправиться на место, изучить обстановку и найти виновного. В течение всего этого времени вы будете находиться под моим руководством, так как отпускать вас туда один я не считаю рациональным. Вопросы?
Полковник внимательно следил за выражением лиц блондинов в готовности отразить любые нападки Эдварда. Рой очень сомневался, что тот так просто согласится на работу под чьим-то - а тем более под мустанговым - руководством.