Вы не помнили, что произошло. Даже не так: не просто не помнили, но и потеряли всякую способность мыслить и рассуждать.
Неизвестность
Окружала
Вас
Впереди забрезжил слабый свет — и он сразу стал невыносимо ярким, ослепляя непривыкшие глаза. Вас окружило белое ничто. Когда зрение прояснилось, вы рассмотрели перед собой огромные Врата, коих не видели прежде. Но как следует оглядеться не успели: перед ними появилась белая фигура. Её силуэт, очерченный тёмной аурой, был похож на ваш.
— Добро пожаловать, — существо неестественно широко улыбнулось. — Ты можешь звать меня Истиной. Или Богом. Или Всем. Как хочешь. Но раз ты, человек, оказался здесь — только от меня зависит, будешь ли ты жить. Назови себя.

[h2]Имя:[/h2]
Всё вокруг было как в тумане. Ал не понимал, что происходит, не осознавал, куда попал, всё происходящее казалось ему одним длинным, жутко реалистичным и дурным сном.
— Альфонс Элрик, — пролепетал алхимик, сумбурно озираясь по сторонам в попытке высмотреть хоть что-то в этом одном сплошном белом ничто.

— Хорошо. Сколько тебе лет? — продолжал Истина.

[h2]Возраст:[/h2]
— Десять, — на одном выдохе произнёс Альфонс.

— Отлично! — воскликнул Истина. — Теперь узнаем, что ты из себя представляешь. Но ты вряд ли сможешь адекватно себя оценить, так что я выясню всё сам.
После этой фразы вам стало не по себе: сильно замедлился ход мыслей, а тело приросло к месту и отказывалось двигаться. Что происходит?

[h2]Характер:[/h2]
Те, кто встречают его впервые, обычно с уверенностью заявляют, что характер Альфонса рано или поздно погубит его. Алхимик с детства отличался чрезмерной добротой и сочувствием ко всем окружающим его людям. С возрастом эти черты не сошли на нет, а даже напротив — усилились и обострились. Ал не способен подолгу сердиться или обижаться, а понятие мести для него отвратительно. Он по-настоящему убеждён в том, что не бывает злых людей, по его мнению, у любого, даже самого закоренелого преступника, есть и светлая сторона, которая осталась скрыта за стеной злобы в силу различных обстоятельств. Хоть Альфонс и лишился матери в юном возрасте, он, однако, не встречался лицом к лицу с по-настоящему подлыми ударами судьбы: предательство и несправедливость пока что не настигли его, и это в какой-то мере позволяет алхимику оставаться наивным, словно маленький ребёнок. Его легко обвести вокруг пальца, особенно, если это касается чего-то важного для него самого. Даже, если Альфонс и заметит подвох, он всё равно решится пойти на поводу, до последнего веря в то, что ему не желают зла. Тех, кто поступает с ним нехорошо, он безо всяких раздумий прощает. Может простить и ещё раз. Ал предпочитает жалеть своих недоброжелателей и искать способы, которые бы позволили ему провести их на праведную дорожку.

Альфонс очень раним. Он тяжело переносит плохие события своей жизни и может подолгу грустить из-за всяких мелочей, на которые Эд, его старший брат, может даже и не обратить внимания. Хоть Ал и смотрит на жизнь скорее в жизнерадостном ключе, заверяя как себя, так и окружающих, что всё плохое рано или поздно обратится в светлое, он зачастую сильно сгущает краски, вместо обычной проблемы видя целую катастрофу. Из-за этого, а также своего вечного желания помочь всем вокруг, он часто становится для окружающих этакой «наседкой», которая будет ступать по пятам и безостановочно читать нотации. Несмотря на возраст, Альфонс довольно серьёзен и зануден, он сперва думает и лишь потом делает, и искренне считает это лучшей тактикой в любой ситуации. Помимо этого, он ещё и очень осторожен — без острой надобности, он не будет ввязываться в авантюры, которые могут грозить ему или окружающим какими-либо проблемами.

В силу возраста и характера, Ал довольно эмоционален. В отличие от брата, он не умеет скрывать свои чувства. Впрочем, он и не стремится к этому: если Альфонс чувствует себя оскорблённым, он будет обижен, если ему радостно, он будет улыбаться,  если же ему приходится испытывать боль, то он не прячет слёз. Что касается чужих эмоций, то Альфонс читает их плохо — его легко обмануть и в этом плане. Тем не менее, он чувствует, когда близким ему людям действительно плохо или грустно. Только не всегда прислушивается к этому, предпочитая верить окружающим, гласящим, что всё в порядке, на слово.

Альфонс — тихоня, и не особо жалует большие, шумные компании. В них он чувствует себя не очень уютно. Зато при общении один на один он раскрывается полностью — у Ала нет никаких «скелетов в шкафу», поэтому для собеседника он становится словно открытая книга для самых маленьких. Такой же простой, доброжелательный и честный. К людям он привязывается крайне быстро, и для друзей готов на многое. Но находить общий язык ему легче с животными — их Альфонс обожает. Особенно кошек. Он не может спокойно смотреть на бездомных пушистых оборванцев и, в меру своих сил, всегда старается помочь им едой и тёплой коробкой для ночлега. Просить у брата оставить кого-нибудь у них дома он перестал ещё давным-давно — понимает, что их образ жизни не позволит ухаживать за кем-то, кроме них самих.

После возвращения из Врат, Альфонс с ещё большим усердием углубился в изучение алхимии. Он и раньше был трудолюбивым в этом плане, но теперь он старается изо всех сил, чтобы как можно быстрей нагнать по знаниям Эда. Алу не нравится чувствовать себя бесполезным и слабым — а таковым он себя и ощущает. Вкупе с этим, он также сильно поглощён и чувством вины — не может простить себе, что в тот роковой день не сумел отговорить брата от человеческой трансмутации.

С Эдом же Альфонса связывают самые тёплые, искренние и светлые чувства. Они с братом с детства были неразлучны и часто соревновались в шуточных поединках и изучении алхимии. Теперь же их отношения несколько изменились — ныне Эдвард стал для Ала кем-то, вроде родителя, и Альфонсу приходится невольно мириться с ролью опекаемого. Он уважает брата и считает его гением, но это не мешает ему по-прежнему поучать его манерам и пытаться отговаривать от опрометчивых поступков. Как и Эд, Альфонс обладает поистине бараньим упрямством, что зачастую делает немногочисленные споры братьев долгими и шумными — впрочем, возникают они исключительно тогда, когда, по мнению Ала, Эду угрожает опасность. В остальных случаях алхимик предпочитает слушаться старшего брата и безропотно выполнять его просьбы. Впрочем, пока что и не наступало тех моментов, когда бы у Альфонса появилась надобность ослушаться его.

Давление быстро ослабевало. Сквозь гул в голове вы слышали, как Истина продолжает говорить:
— Знаешь, я даже не сразу тебя узнал. Всегда любил наблюдать за твоей вознёй за Вратами... Так что тебе повезло. Хотя не откажусь лишний раз понаблюдать за тобой.
Истина едва успел исчезнуть, как открылись Врата, и вас затянуло в них множество маленьких рук. Внутри вились ленты, запечатлевшие на себе вашу жизнь. Вы могли этого и не понять, но именно они сейчас представляли для Истины главный интерес.

[h2]Пробный пост:[/h2]
Темнота вокруг была почти осязаемой: скользкой, словно жирный слизняк, и настолько тяжёлой, что перехватывало дыхание. Глаза слепило сплошной пропастью, и в голове, словно маленькими молоточками, стучало эхом.
Вокруг пусто, точно в тёмном подвале из худших кошмаров: Альфонс будто летел в бесконечную яму, у которой не было ни дна, ни верхушки. Куда ни глянь — повсюду сплошные невидимые стены.
Страха не было. Не было вообще ничего. Дни летели как минуты, а минуты — как секунды. Ал был далёк от реальности — словно его накрыли большим куполом с толстыми стенами.
Альфонс ощущал лишь одно: холод. Он был маленьким, робким — но с каждым мгновением, которое Алу казалось долгим, мучительным временем, его ледяная сила нарастала и покрывала со всех сторон, будто огромным одеялом со снегом вместо перьев внутри.
От него хотелось убежать, отмахнуться, оттолкнуть прочь. Ал ещё не понимал, почему оно так неприятно, а его тело уже начало действовать — пальцы на левой руке дрогнули, точно от лёгкого заряда тока, и тут же замерли, будто ничего и не произошло.
Дышать становилось труднее. Морозный, глушащий воздух проникал в горло и лёгкие, оцепленный невидимыми иглами — они обжигали изнутри, топили чем-то горьким. А ещё от них перед глазами пробегали яркие точки бликов.
Эхо нарастало — чувство было такое, словно обклеил когда-то голову несколькими слоями плёнки, а теперь неторопливо разматываешь её, невольно окунаясь в водоворот «живых» звуков.
В голове стало резко тяжело. Как кровь по венам, в ней пробегала, мчалась целая орда горячих, вызывающих мелкую боль лоскутов - некогда их с гордостью можно было именовать «мыслями».
А в глазах всё ярче и ярче. Свет слепил, и веки невольно подрагивали, словно пытаясь скрыться от него. Пальцы левой руки вновь дёрнулись — дёрнулись и на самую малость отодвинулись в сторону, тараном по простыне.
Ал уже понимал, что он очень хочет скрыться от навязчивых лучей света.
Холод не отставал: теперь от него мелко колотило. Альфонс ощущал, как по груди пробегала полоса горячих, дрожащих мурашек.
Пропасть растворялась. Будто сама летела в ловушку света. Этот сон был слишком мягким и глубоким — Альфонс отчаянно сопротивлялся, жмурился, пытался локтем отодвинуть от себя крючки, способные взять за руки ошмётки мысленных слов, чтобы превратить их в связные, «живые» мысли. Но всё оно было бесполезно — холод вокруг и боль в глазах оказались сильнее.
Веки приоткрылись почти сами — и лишь для того, чтобы опуститься вновь. Лучи от света лампочки ударили по глазам не хуже хлыста, и Ал отчётливо ощутил, как на них проступила влага. Не теряя ни секунды, Альфонс из последних сил попытался вновь спрятаться во сне, утонуть в нём с головой, но тот уже давно испарился, цепляться за него было всё равно, что ждать снега летом.
Издав хриплый, тугой вздох, Ал единожды моргнул, а затем и ещё раз — ресницы с трудом отцеплялись друг от друга, и всё перед глазами было покрыто мутноватым плотным стёклышком.
В голова будто поселился целый рой противных, шумных мух: Альфонс не мог выловить ни слова из собственных мыслей, те, словно мозаика, рассыпались да попрятались кто куда.
Вдох и выдох: сперва обжечься, а затем, давясь комком жёсткого, сухого воздуха, выдохнуть обратно, оставив внутри огромный, болезненный ожог. С трудом приоткрыв рот, Альфонс резко задышал через него: теперь к хрипам прибавился ещё и тихий, резкий свист гуляющего сквозь зубы кислорода.
Впереди — сплошное белое пятно. Сон давно улетучился, пора было просыпаться. Казалось, что утро уже давным-давно наступило. Но шевелиться было почти невозможно: заторможено повернув голову в сторону, Альфонс моргнул ещё раз. Свет поубавился, и теперь стали различимы и некие тёмные, жухлые мазки. Глубоко вдохнув и тотчас же поморщившись от раздирающего глотку воздуха, Ал рваным движением придвинул руку поближе к груди — хотел, как он то обычно делает, протереть глаза ладонью, но сил на большее не хватило.
Ростками начало пробиваться непонимание: пока что неощутимое и совсем не имеющее веса, будто точка в центре листка, но Альфонс отдалённо понимал, что оно, как и холод, непременно станет больше. Что-то шло не так, как должно, как происходит обычно — это Ал осознавал уже сейчас. Пускай даже туманно и расплывчато.

Внезапно вы вновь оказались перед Вратами. Истина был тут, и следующим вопросом он не дал вам времени прийти в себя:
— Как интересно. А что ты будешь делать, если сможешь отсюда выбраться?

[h2]Планы на игру:[/h2]
Стать государственным алхимиком и во что бы то ни стало вернуть брату его утраченные конечности.

— И каким образом ты собираешься этого добиться? — кажется, в голосе Истины слышалась ирония.

[h2]Способности:[/h2]
Алхимическая база (Уровень 2. Алхимик-любитель)
Мастер боевых искусств (Уровень 1. Новичок)
Летун (Уровень 1. Новичок)
Кошатник
Несвёртываемость крови

— Теперь я узнал всё, что мне было необходимо, — подытожил Истина. — Сейчас ты почти на свободе... Почти.
[h2]Информация об игроке[/h2]

Связь:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Как узнали про нас?
Пригласили ~